Смерть Алексея Навального в российской тюрьме стала рубежным событием не только для противников путинского режима внутри страны и в эмиграции, но и для всего демократического мира. Обзор публикаций в соцсетях к годовщине смерти политика публикует Радио Свобода.
16 февраля исполнился год со дня смерти Алексея Навального.
Соратники, вынужденно оказавшиеся за границей, вспоминают его в соцсетях.
Я начала писать пост заранее – знала, что 16 февраля будет сложно подбирать слова. Обдумывала, переписывала. 16 февраля наступило, пост лежал готовый, я прочитала его утром и поняла, что все там – полная ерунда. Потому что нет у меня слов для сегодня. Как год назад что-то онемело, так и отсутствует, и я не хочу выдумывать эмоции, соответствующие дате. Скажу только одно: раньше я верила, что "время лечит", а оказалось, нет. Я скучаю все больше.
"Большое видится на расстоянии".
Алексей был такой большой, что мы еще не отошли на достаточное расстояние, чтобы его разглядеть. Через год после его убийства не можем до конца осознать, как много мы потеряли.
Каждый день не хватает его идей, шуток, вопросов, проектов; его силы, храбрости, любопытства, лидерства.
Я не знаю, как вы вывозите. И не могу подсказать, как надо. Каждый как-то по-своему. Главное – что-то делать.
"Все что нужно для торжества зла – бездействие добрых людей. Поэтому бездействовать не надо".
Надо дальше и дальше идти, спотыкаясь, совершая ошибки, падая, поднимаясь, наощупь, в потемках, по извилистой ухабистой тропинке там, где вот только что была широкая накатанная дорога, освещенная его светом. Ясным, теплым, добрым, ироничным. Этот свет остался в наших сердцах.
Нет нужных слов, нет нужных мыслей, есть только оцепенение и ужас от того, что нам и дальше с этой потерей жить. Жить без Алексея Навального.
Но мы справимся. Поможем друг другу, вытащим один другого, как-то схватимся крепко и справимся.
Убит Навальный. Но надежда жива.
Держитесь, родные. Мы проиграем только тогда, когда перестанем бороться и опустим руки.
В Москве к могиле Навального выстроилась очередь.
Сегодня в разных городах мира прошли памятные мероприятия к годовщине смерти Алексея Навального. Днем в Москве многие приносили цветы на могилу Алексея на Борисовском кладбище. Где также был отслужен молебен.
Проход на кладбище был открыт с 9:00 до 17:01, за это время его посетили более 5,3 тысяч человек.
После полудня и до закрытия была длинная очередь на вход. В районе 13-14 часов, перед и во время молебна, людям приходилось стоять более полутора часов на морозе (в Москве было около -10°С, шел небольшой снег). Очередь сошла на нет лишь за десять минут до закрытия.
Борисовское кладбище историческое и не очень большое, поэтому имеет смысл полагать, что почти все из пришедших и отстоявших очередь шли именно к могиле Алексея. (Все, кроме родителей Алексея, журналистов, людей с большими венками и дежурных сотрудников правоохранительных органов, проходили через калитку отстояв очередь. Количество людей, прошедших через калитку без очереди за все время было небольшим, не более сотни-двух.)
Upd: днем и вечером люди также приносят свечи и цветы к Стене скорби и к Соловецкому камню. Сообщается как минимум об одном задержании.
Возложить цветы на могилу пришли и послы европейских стран, США и Австралии.
Сторонники Навального не просто возлагают на власти России вину за его смерть, но и прямо называют её намеренным убийством.
Традиция убийств политических оппонентов у шайки Путина была с самого начала.
Год назад в колонии был убит Алексей Навальный: для многих это событие было как красная линия. Молодые люди в соцсетях писали о том, что раньше полагали, будто на такое убийство власть не пойдет.
Однако ощущение, будто у российской системки есть хоть какое подобие адекватности, обманчиво. Жизнь человека для системы не стоит ничего.
Не только Алексей вернулся в Россию и был убит. Борис Немцов тоже был за границей и получал информацию, что его могут убить. Он вернулся. Его расстреляли прямо у стен Кремля на Большом Москворецком мосту.
Еще в первый срок Путина отравлен был журналист-расследователь, политик Юрий Щекочихин. Экспертиза в Лондоне показала отравление таллием. По утверждениям заместителя главного редактора "Новой газеты" Сергея Соколова, Щекочихин "за две недели превратился в глубокого старика, волосы выпадали клоками, с тела сошла кожа, практически вся, один за другим отказывали внутренние органы".
Травили прямо во время избирательной гонки и Оранжевой революции тогдашнего кандидата и будущего президента Украины Виктора Ющенко. Предполагаемые организаторы отравления скрылись в России.
Ни смерть Навального, ни смерть Щекочихина не расследовали. Убийцы Немцова "не открыли дверь" следствию, организаторы не найдены.
И кстати, как и в случае с Навальным и его женой Юлией, дело Щекочихина во многом продолжила его жена Надежда Ажгихина. Она многое сделала для правозащиты в России, для вообще поддержки правила: "никогда не бойся". Дело Немцова продолжает его дочь Жанна. Когда оппонент мужчина, то часто (не всегда, но все же) его жена или дочь бьются и за расследование его смерти, и стараются стать примером для многих. Не могу это не отметить.
Россия, конечно же, будет свободной. И никто не будет забыт.
В том что Навальный был отравлен в тюрьме нет уже никаких сомнений. Как и в том, что удастся окончательно доказать это и установить конкретное вещество. Под вопросом только – доживет ли заказчик убийства до справедливого суда.
Не все надеются, что этот суд состоится. Настроение у большинства пессимистическое. Зло победило.
До секунд помню свои ощущения, когда я узнала, что Навальный убит. Помню была в аптеке, помню, как стало темно в глазах и физически плохо. Это опустошенность и безнадега никуда не делись. Я даже книгу мемуаров Навального "Патриот", которую купила сразу после публикации, не могу дочитать, потому что знаю, чем она закончится. Мы останемся одни и точку опоры придется искать в себе самих. Не могу сказать, что мы классно справляемся, Леша. Я бы очень хотела сегодня оказаться на том самом кладбище и тоже оставить записку на могиле, рассказать, как мы делаем ошибки, как торжествует Путин, как невинные люди сидят и часто совсем нет надежды, что добро победит зло. Как мы – совсем не ты. Но мы идем дальше.
16 февраля. Солнце над Россией погасло.
Они убили его. Они не осмелились сделать это открыто. Нет, они выбрали иной путь – длинный, мучительный, изощрённый. Раз посмел не сдохнуть сам, когда решил фюрер. Они убивали его годами: в судах, где правосудие стало насмешкой, в камерах, где холод и тьма стали его спутниками, в тюрьме, где он дышал ядом медленного, неумолимого уничтожения.
Они закрыли его в ледяной клетке, они морили его холодом, истощали его тело, шаг за шагом вырывая у него жизнь.
Но я обвиняю! Я обвиняю не только тех, чьими руками творилось беззаконие. Не только тех, кто называет себя государством, но действует как шайка преступников. Но тех, кто все видел, и ничего не сделал. Нас, не вышедших на миллионный митинг. Запад, не включивший полные санкции уже тогда. Политиков, продолжавших делишки с упырем после первой попытки отравить Навального. Запад, отдавший Красикова уже после шулерского убийства главного участника обмена – Навального.
Навальный умер, и это – простая, страшная, неоспоримая правда. Она не требует комментариев. Нам было дано чудо избавления, но мы сами его не отстояли.
16 февраля. Год со дня гибели Алексея.
Многие, очень многие пишут, как им все это время больно, как они скучают. И мне больно, и я тоже скучаю.
Всё ещё сложно найти какие-то сопоставимые с масштабом Алексея слова. Что писать? Что он был герой? Да, он был герой! Но мне очень важно то, каким он был человеком. Многим кажется, что они Навального знали и понимали, потому что слушали его четверговые эфиры, читали в соцсетях, даже переписывались, потому что восхищались его юмором, смелостью, непримиримостью к негодяям, его силой. Всё это, конечно, в нём было. Но я больше всего скучаю по Лёшиной вере в людей и в страну, по его искренности и доброте, которая не очень то была заметна большинству.
Мне тут на днях снился мучительный сон, и в моем сне Алексея тоже отравили, и я пыталась ему во сне что-то такое сказать, и в итоге просто пролепетала, что он самый порядочный человек из всех известных мне… Проснувшись я поняла, что это действительно так.
Мир стал намного хуже без Лёши: значительно более безнравственным и каким-то хилым и убогим. Даже просто без текстов Навального хотя бы из тюрьмы, без странных встреч с помощью ВКС в судах — так уныло. Теперь вместо этого какой-то суррогат. Ведь сам Навальный никогда не останавливался на достигнутом, постоянно развивался и работал над собой. Он изучал, размышлял и менялся, в главном оставаясь всё тем же. И мне так невыносимо, что они лишили нас еще и этого нового будущего освобождённого Навального. Потому что мне казалось, что в последние годы в этих пыточных колониях Алексей умудрился не только не озлобиться, а стать мудрее и терпимее к людям, стал еще больше понимать нашу безумную, но все-таки любимую родину. И, соответственно, у него бы был план. А теперь мы движемся впотьмах.
Я раньше все-таки не до конца осознавала, насколько важную роль Алексей играл в нашей общей жизни. А теперь оптимизм мой куда-то исчез теперь. Я вообще за этот год изменилась больше, чем за десятилетие до. Постарела. Нет, нет, руки не опустила, не сдалась. Я тоже верю, «что именно ноги выводят на свет», и обязательно выведут в какой-то момент. Просто раньше, несмотря на войну, репрессии и ужасы вокруг, я шла вперёд весело, а теперь я просто иду.
Когда-то в шуточном поздравительном ролике мне на др Навальный сказал, что я "не забуду и не прощу". Это так. Не забуду. Не прощу.
Настанут другие времена и восторжествует правда! Вечная память Алексею Навальному!
Прекрасно понимаю, почему сегодня все вспоминают Навального, и сколько личного, сколько боли и любви в этих воспоминаниях. Я его очень любил и уважал и буду помнить его до конца моей жизни. Я не в состоянии по-настоящему почувствовать, что чувствуют и будут чувствовать всю жизнь его самые близкие люди. И все-таки я думаю, что тут есть своего рода ловушка. Важно вдохновляться его примером и пытаться в любой ситуации быть ну хотя бы немного храбрее и принципиальнее, чем ты по природе есть. И это уже кое-что. Но при этом мне кажется ложной и вредной сама мысль, что мы должны из уважения и любви к его памяти постоянно повторять, что все будет хорошо, и что в какой-то момент наша страна обязательно будет счастливой, свободной, что история все расставит по местам, и так далее. И что если это не повторять и не ободрять таким образом других, то ты таким образом предаешь его память. Все эти годы он каким-то невероятным, выдающимся по меркам истории способом маскировал наше поражение, наши слабость и неспособность стоять на своем, когда это требовало реальных личных жертв. Слава тем, кто и сегодня идет на колоссальные личные жертвы, но сегодня это уже вопрос личного достоинства и запредельной личной храбрости или отчаяния. А все, что мы сделали или не сделали, было вчера или даже позавчера и покрыто коркой льда. И этого уже не изменить и не отменить. И чудовищная, немыслимая катастрофа, которая в полном масштабе разворачивается последние три года, стала возможной в значительной мере в силу этой нашей индивидуальной, а главное коллективной слабости.
Год назад добили Алексея. За этот год практически ничего не изменилось к лучшему, а зло готовится принимать парад на Мавзолее. Торжество зла грозит стать всемирно признанным и нормальным в том новом мире, который замаячил на горизонте. А те, кто казался нам силами добра, погрязли в дрязгах на тему, кто из них недостаточно добр.
Нас учили в детстве, что добро побеждает всегда, и сумели в этом убедить. Для своих детей – тех, кому сейчас примерно от пятнадцати до тридцати – мы даже смогли создать микромир, в котором это было так. А потом их с размаху окунули мордой в говно, и мне лично трудно избавиться от чувства вины, что я даже не попытался своего к этому подготовить.
А что вообще есть зло? В одном из самых великих диалогов русской литературы это разбирают Румата и Будах, очень советую перечитать. И ответа нет.
Есть целый ряд простых ответов на этот вопрос. Самый простой и эффективный – тот, который низводит нас до состояния животных. Добро – когда у меня есть много вкусной добычи и хорошего секса. Зло – когда всё это есть у кого-то другого. Добро – когда наше племя жрет чужаков. Зло – наоборот. А ну, кто тут самый альфа-добряк?
Более сложный, но не менее тупой – когда злом объявляется некое несоответствие моим собственным стандартам. Зло – это когда кто-то недостаточно убедительно в виду глобального потепления борется за гендерное равноправие в будущей независимой Ингерманландии.
И есть еще много способов объявить зло добром. Например, «не было счастья, да несчастье помогло», вот теперь передо мной открылись новые двери. А если не открылись, то откроются – ну, скажем, в благом посмертии, притча о богаче и Лазаре. Или сказать, что везде всегда так, все всегда терпели и нам велели. Ну, список можно продолжать до бесконечности.
Мне надо как-то объяснить триумф зла хотя бы себе самому. И потому – пара банальных мыслей.
Зла на самом деле не существует, как не существует тьмы, а есть отсутствие света. Существует животный мир с его голодом и болью как стимулами для действия, по принципу "сожри или будь сожранным". В этом мире таких понятий нет. И существует человеческая цивилизация, которая пробует разные способы приподняться над этим существованием, построить жизнь на каких-то иных принципах – и когда получается хорошо, люди называют это добром.
Добро – это вектор движения от животного к человеческому (а кто-то скажет "божественному", но это в нашем случае примерно одно и то же). Но при любом потрясении сложная конструкция рушится. После мощного землетрясения остаются груды камней и сами по себе они не сложатся в прекрасные здания, предстоит разбирать завалы и строить всё заново, до следующего землетрясения. И добро – это не конечный итог, не построенное царство добра и справедливости. Оно начинается там, где ты берешься за разборку завалов и улыбаешься тому, кто рядом.
Добро приходится добывать из зла, больше не из чего. Сверху не завезли. Этому учил Иисус. Это, при всем своем несовершенстве, стремился делать и Алексей (и далеко не он один). И такого не прощают.
Был один диалог в пересказе Латыниной. Вторая мировая, отряд немецких солдат получает приказ расстрелять мирных жителей, включая детей. И только два-три человека отказываются это делать, остальные спокойно исполняют приказ, пусть даже и с отвращением. Уже в наши дни двое обсуждают это происшествие:
– А на что же годна оказалась вся великая многовековая немецкая культура, Гёте, Кант и Бетховен?
– А вот ровно на то, что двое или трое отказались. Не будь этой культуры, приказ бы исполнили все.
Соглашусь с этой оценкой.
Год назад в это время не стало Алексея Навального. И за этот год стало только горше и тоскливее. Родители остались без сына, жена без мужа, дети без отца… Но Алексей знал, на что и ради чего идет. Он знал, за что рискует жизнью. А мы готовы сегодня ответить на этот вопрос себе? Себе его и задав. Он погиб – а мы что? Как говорили в моем детстве, "памяти павших будьте достойны". Достойны? Наблюдая целый год мелочные склоки, какие-то мутные разбирательства всех со всеми по вопросам, которые не волнуют никого, кроме тех, кто во всех этих склоках утонул – достойны? Ради этого погиб Навальный? Очень грустный сегодня день. Вдвойне, втройне грустный.
Первая годовщина гибели Алексея Навального. Самопожертвование Навального – жертва, которую российское общество не заслуживало и вряд ли оценит а ближайшем будущем. Через год после смерти Навального люди, погубившее его, вновь становятся на Западе рукопожатными. День смерти Навального стал днем победы зла над добром. Год спустя зло продолжает торжествовать.
Но остались ещё и те, кто верит, что всё будет хорошо и говорят, что не надо сдаваться.
Я очень долго ждала, когда у нас в Португалии появится книга Алексея Навального "Патриот". И вот она пришла в магазин, я схватила её и кинулась домой.
Открываю – и просто не в силах читать. Я как будто слышу голос Алексея и не могу, не могу, не могу. Книга лежит у меня, но я заметила, что даже пытаюсь закрывать её другими – потому что с обложки на меня смотрит Навальный – такой живой, энергичный, ироничный...
Каждый раз, когда я проезжаю мимо совершенно безобидного перекрёстка рядом со своим домом, то вспоминаю, как я шла к машине и весело махала рукой своей дочери, а та почему-то не отвечала. Я села в машину, а она с недоумением сказала мне: "Тут странное такое пишут, говорят, что Навальный умер". Оказывается, может. Но всё равно поверить в это не получается.
Весь последний год в душе зияет огромная страшная дыра, и ощущение отчаяния захлёстывает.
Но я не хочу, не хочу, не хочу поддаваться тем совершенно естественным чувствам отчаяния и тоски, которые возникают при мысли о том, что Алексея Навального с нами больше нет. Потому что при всей огромной значимости его фигуры мы не можем поставить всю нашу жизнь в зависимость от одного человека. Мы должны справляться сами.
Но при этом помнить о том, что он нам оставил.
Для меня Навальный связан прежде всего с двумя вещами.
Во-первых, он всё время пытался нас объединить. Про него столько раз говорили, какой он жёсткий, резкий, бескомпромиссный. Да, он мог быть очень жёстким и безжалостным. Но при этом он всё время пытался объединить совершенно разнородные силы.
Как все накидывались на него за то, что он ходил на русские марши! А он отвечал, что хочет привлечь здоровую часть националистов. Как быстро развалился Координационный совет оппозиции — а ведь это тоже была попытка соединить всех нас вместе. И мне кажется, что сегодня, когда мы погрязли в бесконечных разборках, в выяснениях, кто хуже — те, кто остались, или те, кто уехали (а почему, собственно говоря, кто-то хуже, а кто-то лучше?), в постоянных претензиях друг к другу из-за того, кто когда где использовал неправильное слово, кто кому пожал руку, — вот именно сегодня нам бы надо почаще вспоминать о том, с кем мы на самом деле боремся, и почаще протягивать друг другу руки.
И ещё одна важнейшая вещь, которую, как мне кажется, Навальный сказал нам всем, – это были его последние слова на свободе: "Я не боюсь, и вы не бойтесь".
Я вспоминаю, как следила за его возвращением и, как, наверное, и многие другие, мысленно просила его: "Не надо, не возвращайся!" И за прошедший год столько раз в голове стучала мысль: "Зачем, зачем он вернулся?"
Мне кажется, что, как это ни дико звучит, это был спокойный расчёт. Он же прекрасно понимал, что не будет никакого народного движения, которое не даст его арестовать. Он знал, на что шёл. Но не хотел становиться ещё одним оппозиционером, выдавленным в эмиграцию. Хотел вернуться в Россию. И вот здесь самое главное – он просто хотел поступать так, как считал нужным, не обращая внимания на страх.
Сегодня очень тяжело не бояться. Я вижу, как люди в России боятся ответить на моё поздравление с днём рождения. Я знаю, как там теперь выбирают слова, которые можно произносить, как оглядываются через плечо. Я тоже оглядываюсь через плечо, когда подхожу к своему подъезду в совершенно безопасном курортном португальском городке. Я вспоминаю, как выходила из своего номера в отеле в одной из европейских стран и похолодела, увидев человека, идущего ко мне по коридору. Я шла на деревянных ногах к лифту, ожидая удара, укола, нападения. А он меня обогнал, подошёл к лифту, улыбнулся и вежливо пропустил вперёд.
Я тоже иногда начинаю мысленно подбирать слова. Потом я вспоминаю Навального и говорю всё, что считаю нужным, и делаю то, что считаю правильным.
Для меня такое поведение – доказательство того, что я помню Навального и, надеюсь, буду помнить всегда.
Как бы разные ущербные ни пытались стереть память об Алексее из сознания россиян, сколько бы сил и денег ни вкладывали в дискредитацию его имени – Навальный все равно останется в памяти и России, и мира как уникальный пример мужества, свободолюбия, бесстрашия и верности делу. А еще – умения по-настоящему любить. Страну, семью, друзей, жизнь. Его враги и завистники могут хоть до ста лет прожить – а все равно не испытают и сотой доли радости от жизни, которую знал Навальный. Не говоря уже о взаимности.
И - до последнего дня будут бояться. И это будет видно. Так же, как всегда было видно по нему, что он и страх живут в разных часовых поясах.
"Я презираю ваш суд, я презираю вашу систему и презираю вашу власть. И я, самое главное, – что на самом деле, как мне кажется, и является преступлением по сути в ваших глазах, – я эту систему не боюсь. Я не боюсь эту систему. Безусловно, мне не хочется сидеть в этой клетке, вместо того чтобы заниматься какими-то полезными вещами и смотреть, как растут мои дети. Но человеку жизнь дается не для того, чтобы он боялся чокнутого бункерного деда и эту систему, которую он построил. Поэтому я вас не боюсь! И… всех остальных призываю не бояться. …Ваша система держится именно на страхе, поэтому вас бояться нельзя, бояться вас – это преступление против своего собственного будущего, преступление против своих детей, преступление против своего народа".
Алексей Навальный (04.06.1976–16.02.2024)
Убийцы обязательно ответят по заслугам. Россия будет свободной. А бояться – никогда нельзя.
Царствие Небесное и вечная память.
ГОД БЕЗ АЛЕКСЕЯ
Новость, верить в которую мозг отказывался особенно долго. За время, прошедшее с тех пор, лишь тьма сгустилась - и почти нечего добавить к тому, что я написал сразу:
1) Расследование обязательно будет, без срока давности. Но вне зависимости от того, был ли яд - это было осознанное убийство пыточными условиями содержания. Главная ответственность за которое - на Путине. Но и исполнителей, от топ-чекистов до последних шестерок, тоже никто не забудет.
2) Родным Алексея - лучи поддержки и спасибо за него! С вами намного больше людей, чем может показаться стараниями его убийц! Сегодняшние очереди на кладбище - тому явное подтверждение.
Это было в конце октября 2017 года. Навальный тогда только вышел из спецприемника и сразу отправился на митинг в Астрахань. Во время отсидки он прочел Дон Кихота, и я спросил его о впечатлении от этой книги. Навальный, почуяв, куда я клоню, решительно отверг любое сходство.
К сожалению, Леша, ты оказался не прав. Ты - романтический герой. Потому что идти в политику, будучи нравственным человеком, - это своего рода безумие, которое как правило кончается печально. Тем более в России, в этом царстве вечной тьмы. Но твой подвиг - не борьба с ветряными мельницами. Ты не смог изменить страну, но ты сделал очень-очень много людей вокруг лучше. И меня в том числе. И продолжаешь это делать до сих пор. Это бесценно и это обязательно даст свои всходы. Когда-нибудь.
Спустя год, я совсем не чувствую, что Навальный убит. «Покойся с миром» - это не про него. Он живет и стучится в наших сердцах.
Год назад шушера злорадствовала или радовалась новостям из Харпа. Нормальные люди (не только сторонники Алексея) были в ужасе. Для них 16 февраля надолго станет трагической датой.
Однако, если обращаться к религиозной стороне вопроса убийства Навального, здесь открывается парадоксальный момент: почти все даты памяти святых в древних христианских церквях, (которые соответственно являются праздничными датами) относятся к моменту не дней рождения, а смерти этих подвижников. Со временем, для религиозных групп, именно момент перехода от временного к вечному становится главной точкой, своеобразной фиксацией последнего состояния человека. И дата смерти становится праздником.
Время сугубой молитвы в тишине:
- о упокоении Алексея и всех жертв путинского режима и в России, и за ее пределами.
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d1ubbn4c43aona.cloudfront.net/следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
